Коммунистическая схоластика

[Провинциальный библиотекарь]

#Артемий Сыч

Коммунисты, начиная с самых ранних этапов своего существования, были последовательными воинствующими атеистами: они отрицали христианского Бога, считая его вредным, и христианство, считая его мракобесным.
Тем не менее, режим, построенный коммунистами в Советском Союзе, больше всего напоминает средневековую католическую церковь, а любой коммунистический мыслитель/публицист после Ленина похож на средневекового философа-схоласта.
Я прекрасно отдаю себе отчёт, что сравнение коммунистов со схоластами оскорбительно для вторых, потому что изыскания действительных схоластов были в какой-то мере полезны для человечества. Подобное сравнение всё же считаю полезным из-за важных схожестей в этих системах.
Каждый схоласт и каждый коммунист всегда заранее знают, к каким конкретным выводам они придут в результате своих изысканий.
Истина схоласта прописана в Библии, истина коммуниста — у Маркса, Энгельса, Ленина, в постановлениях партии и лично Сталина. Причём схоласт опять-таки достоин большего уважения, нежели коммунист: он хочет убедительно, рационально доказать, написанное в откровении. У него нет цели оправдывать свою церковь всегда и во всём: он может оставаться оставаться искренним христианином и осуждать церковь за симонию или распутство духовенства. Цель коммуниста — любыми способами, не взирая на логичность и убедительность аргументации, доказать, что он, его партия, лично Сталин всегда были правы как в теории, так и на практике. Рассмотрим базовые достижения коммунистической схоластики в области доказательства своей точки зрения на мир.

Наукообразность марксизма

Этот самый базовый риторический приём коммунистов встречается у всех из их числа. Он заключается в простой подмене понятий: при рассмотрении философской системы Маркса коммунист забывает о том, что подобных философских систем вообще-то десятки. И вообще-то каждая из них примерно равнозначна по своему отношению к объективной реальности. Хочешь: зацени теорию прибавочной стоимости. Не нравится? Можешь почитать о концепции монизма, по которой мир состоит из монад без окон.
Но нет же. Из раза в раз коммунисты цитируют Маркса так, будто марксистская философия вообще поддаётся верификации. Верификацию коммунисты предпочитают ленинскому «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». То есть используют религиозную формулу для поклонения иррациональному.
На деле, политические и экономические прогнозы Маркса все как один не сбылись. Всем коммунистам человечества остаётся лишь верить в его философию.
Удивительно, что для такого молодого религиозного культа как марксизм, понадобилось всего полтора века, чтобы заиметь искренне верующих в откровение не читавших его.
Помимо прочего, абстрактное понимание науки коснулось и других дисциплин. Например, научно-популярный блогер SciPie рассказывает о Второй Мировой войне, основываясь на книге Игоря Пыхалова. Игорь Пыхалов не использует научный метод вообще, потому что цель его работ не изучение истории, а оправдание Джугашвили.
Так как сам SciPie — сталинист, то литературу сталиниста Пыхалова, несмотря на отсутствие хоть какой-либо реальной верификации данных, он преподносит как научный источник.
Коммунистические блогеры и публицисты современности не являются новаторами в позиционировании идеологически приемлемого как научного. На этом построена вся советская гуманитарная школа. Социал-реалистический метод литературоведения предполагает в любом значимом историческом тексте откровение в пользу построения коммунизма: советские филологи видели в монархисте Пушкине либерала-протокоммуниста, в Гоголе — духовного коммуниста. Таким образом, они заложили новый метод познания — коммунистический. Заключается он в нехитрых истинах: “Верно то, что идеологически, партийно и политически правильно” и “Всё, что хорошо, — идеологически, партийно и политически правильно”.
Исходя из первой истины, Лысенко победил генетику, а, исходя из второй, Клим Жуков доказал классовое сознание репликантов.
Призма марксизма, через которую любой коммунист смотрит на мир, притупляет его мышление, делает коммуниста неспособным мыслить критически. Сектантство марксизма абсолютно, потому что марксизм объясняет марксисту всё. Возьмём, например, фашизм.
Марксисты обязательно упомянут его в разговоре с националистами, потому что марксисты не очень понимают разницу между этими идеологиями. Также они обязательно процитируют, закрепленное в резолюции XIII пленума Коминтерна определение:
“Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам”.
Строго говоря, это определение противоречит любым режимам, которые принято называть фашистскими. Мне, автору текста, незачем защищать ни один из фашистских режимов, потому что ни один из них не похож на моё личное видение государства. В случае с нацизмом, мне чужда и диктатура, и геноциды. В случае с классическим фашизмом как в Италии или Испании, мне глубоко не симпатичен государственный этатизм. Но с точки зрения чисто технической, какой бы из режимов мы не рассматривали, как мы поймём, что тот или иной режим — фашистский, если мы отталкиваемся от определения марксистов?
В первую очередь, мы встанем в тупик из-за определения формы правления фашизма. Выражение “диктатура финансового капитала” наталкивает на мысль об олигархии. Но ни один из фашистских режимов не был олигархией! В итальянском фашизме мы видим правую автократию, а в германском национал-социализме мы видим тиранию.
Во вторую очередь, нам станет непонятно, какой такой фашизм занимался террористическим уничтожением пролетариата. Если мы понимаем под фашизмом гитлеризм, то гитлеризм базировался на социалистических лозунгах и был рабочим движением. Если мы говорим об итальянском фашизме, то мы не сможем найти примеры итальянского террора, так как за 20 лет правления Муссолини в Италии казнили 9 человек, то есть в сто тысяч раз меньше, чем за 1937–1938 при Сталине.
То есть в сущности марксистское определение фашизма не даст нам понимания, что такое фашизм.

Принцип историзма

Сразу скажу, у нас нет цели рассматривать историю коммунистической мысли, поэтому мы не будем исследовать, откуда это популярное красное клише вылезло. Вероятнее всего — из крупнейшего в мире красного think tank’a под названием “Тупичок Гоблина” при содействии небезызвестного Клима Жукова. Рассмотрим применения этого конструкта.
Громче всех об этом аргументе кричит Андрей Рудой, причём вспоминает он его каждый раз, как его критикуют за оправдание геноцида. Логика применения этого аргумента следующая:
На историю надо смотреть, исходя из исторического контекста =>
исторический контекст геноцида русских в СССР заключается в том, что у власти в СССР стояли Ленин/Сталин/КПСС =>
Ленин/Сталин/КПСС приняли закон, по которому можно убивать русских =>
русских убили законно =>
законно значит справедливо =>
вы ничего не понимаете в истории, дилетанты.
Избавим эту последовательность от исторических деталей, оставим только логику.
Любое событие должно рассматриваться, исходя из ряда не уточняемых Андреем Рудым сопутствующих обстоятельств, которые подразумеваются самоочевидными =>
логика ломается, потому что Рудой свой принцип историзма никак не поясняет, а принцип историзма из философии истории, очевидно, не является тем, к чему апеллирует Рудой.
Историзм — это не “всё воспринимается с точки зрения исторического контекста”. Историзм — это принцип мышления и исследования, предусматривающий рассмотрение всех предметов и явлений в их развитии или в их истории, то есть выяснение того, как они возникали, менялись и становились нынешними; основные требования принципа историзма — рассматривать явления конкретно-исторически, представлять себе эти события теперь так, как они выглядели тогда, и благодаря этому исключать модернизацию, то есть осовременивание прошлого.
Было бы интересно, если бы своим принципом историзма Рудой апеллировал к тому, что этика общественных отношений в XX веке предполагает нормальным геноциды. Тогда Рудой по своей глупости признал бы равенство между коммунизмом и нацизмом, потому что только в подобных обществах этика предполагала справедливыми массовые убийства. В данном случае, он также будет неправ, но в реальности его неправота ещё глубже.
Он отрицает возможность незаконности власти, он отрицает возможность несправедливого законодательства, он отрицает возможность преступных указов вообще. То есть совершенно лишает себя возможности отстаивать революцию. Нет, он, конечно, её отстаивает, но поперёк своей собственной логике.
Теперь увлекательный квест: давайте поможем Андрею Рудому рассмотреть высшую меру наказания с точки зрения принципа историзма.
В течение всего XIX века высшая мера наказания применялась максимум 70 раз в год =>
с 1905 года по 1917 год в разгар революционного террора высшая мера наказания применялась до 500 раз в год =>
в октябре 1917 года коммунисты захватили власть, которая никогда так и не была верифицирована всенародными выборами =>
советская власть применяла высшую меру наказания по экономическим преступлениям, которые не были преступлениями ни в каких других странах и режимах (напр., спекуляция валютой), советская власть расстреливала людей за политические преступления, которые также не могли быть верифицированы и не были точно сформулированы =>
советская власть применяла высшую меру наказания не менее 2000 раз в год, если исключать годы Большого и Красного террора, в которые число применений высшей меры наказания было в сотни раз выше =>
по логике, которая напрямую исходит из принципа историзма, декларируемого Андреем Рудым как основополагающего в изучении истории, власть в стране была захвачена людьми, которые до развала Советского Союза не были верифицированы как легитимные правители, но при этом они использовали высшую меру наказания непропорционально много и жестоко относительно власти, на смену которой они пришли.
Итог: Андрей Рудой рассматривает принцип историзма ровно в такой плоскости, которая выгодна для тиражирования легенды о хорошем Сталине-Джугашвили. Вследствие своих мотивов, Рудой деформирует сам принцип историзма и превращает его в пи-пи, пу-пу.
Продукт мышления Рудого — это интеллектуализация нелогичного, тупого, квазирелигиозного обожания Советского Союза.

Неироничное восприятие советских источников как достоверных

Мы можем говорить о том, как католики использовали ложь для расширения власти церкви, но мы не можем говорить о том, что это влияло на моральные нормы Церкви. Несмотря на то, что идеалом пап было теократическое государство, папы не были субъектны в отношении морали: они не могли крутить этику в какую угодно сторону, потому что этикой заведовал Бог. Да, папы — полномочные послы Бога, но не боги.
Другое дело — коммунистическое общество. В подобных обществах диктатор приравнивается к Богу, а этика напрямую подчинена политической целесообразности. Сталин, например, отменил всякое подобие личностного достоинства в угоду собственному культу личности. Лебезили, льстили все чины, кроме разве что Жукова.
В Советском Союзе никогда не было здорового общества, но то, что сделал Сталин с подсоветскими людьми, — это деформация общественных инстинктов и сознательности.
Так, советская промышленность за первые три пятилетки построила 1000 предприятий, а это только 12% от планированных 8000. При этом советская пропаганда объявила о перевыполнении каждой из этих трёх пятилеток.
В целом, именно в экономике СССР наиболее наглядно видно оруэлловское двоемыслие. Вот наглядное изображение логики каждой из сталинских пятилеток:
Мы планируем грандиозный рост промышленности за 5 лет. По итогам нашей деятельности промышленность вырастет в десятки раз! =>
восторженно призываем народ на великий труд =>
народ идёт и пашет под бездарным управлением =>
итог нашей деятельности в 8, в 10 раз меньше желаемого =>
объявляем, что мы не просто выполнили, а перевыполнили план, плановая экономика работает, Запад скоро будет повержен.
При этом даже лайт-сталинисты видят в пятилетках огромную заслугу, мол, промышленность наконец-таки появилась.
На деле:
число фабрик и заводов в
Российской Империи 1904 год: 19071;
Российской Империи за 1913-й год: 33198;
СССР за 1935-ый год (середина второй пятилетки): 37238.
То есть рост фабрик и заводов при коммунистах, конечно, был, но был меньше, чем при Николае II. Статистика в СССР — вообще интересная тема.
Итоги переписи населения 1937-го года — это грубейшее издевательство над здравым смыслом. Переписчики показали, что численность населения Советского Союза ~ 162 млн человек. Погрешность равнялась 0,5%. Проблема в том, что расчёты 1933-го года показали численность населения почти в 166 млн человек. Слава Богу, товарищ Сталин эту перепись отменил, организаторов расстрелял с формулировкой «троцкистско-бухаринские агенты иностранных разведок», а потом постановил провести новую перепись, благодаря которой мы знаем, что в 1939-ом году в СССР проживали 170 миллионов человек.
Какая из этих переписей верная, а какая ложная? Пожалуй, есть вероятность, что обе ложные, но так как научная полемика по вопросам статистики в СССР велась расстрелами оппонентов, а не содержательными дискуссиями, то нельзя утвердительно сказать, в ком проблема. Я имею все основания подозревать, что чистая статистика мало волновала переписчиков 1939-го года — неправильные цифры грозили расстрелом.
Забавно также основание, по которому убили переписчиков 1937-го, — это снова абстракция, чистая алгебра 1933-го, постановившая определенную численность населения в Советском Союзе, от которой переписчикам 1937-го следовало отталкиваться.
Насколько точными были оценки 1933-го? Я полагаю, что достаточно точными. Просто советская статистика не старательно считала число жертв коллективизации и голодоморов, а советская пропаганда помогала закрывать глаза на это. Да и жертвы голодоморов не торопились бежать в ЗАГСы для регистрации умерших, не до того им было. А вот перепись 1937-го являлась переписью исключительно конкретной: считали по наличному населению.
Тем не менее, коммунисты без малейшей рефлексии приводят данные расчетов 1933-го и переписи 1939-го.
А об индустриализации они продолжают рассуждать по пропагандистским статьям, выходившим в итоге пятилеток: «За эту пятилетку Советский Союз превратился из отсталой аграрной страны в индустриальную державу…».
В реальном мире коммунистов не интересует статистика. Единственное, что им по-настоящему важно в квантификации, — это циферничанье.

Циферничанье

Циферничанье — это громкое оглашение неоспоримых цифр без какого-либо даже намёка на источники, с надеждой, что сам факт присутствия этих цифр уничтожит оппонента религиозной критики коммуниста.
Так, Андрей Рудой критикует Дудя: “Не около миллиона человек прошли через ГУЛАГ! 809000”.
Причём сама цифра в 809000 человек крайне сомнительна, потому что я нигде, кроме осуждения документального фильма Дудя оскорблёнными верующими в коммунизм, её не нашёл.
Вот два источника, которые дают данные о проблеме:
Этапный журнал УВД Магаданской области: “Достоверно известно, сколько человек в период с 1932 по 1953 г. включительно было доставлено в б. Нагаева по этапу — 740434”.
Александр Козлов, старший научный сотрудник истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН со ссылкой на Государственный Архив РФ: “Хранящиеся в этом же Архиве документы позволяют вывести и общее количество заключенных, завезенных в Дальстрой с 1932 по 1956 г. — 876043 человека”.
Мы видим разброс в 140000 человек. Есть ещё и взятая откуда-то цифра Рудого в 809000 человек. Три источника с шагом в 70000 человек говорят нам о том, что Дудь более прав, чем Рудой.
С фразой “около миллиона человек” проблем меньше, чем с “восемьсот девять тысяч человек”, потому что первое утверждение не претендует на абсолютную точность.
Но коммунисты продолжают разбираться и выводить правдивые цифры неизвестно откуда, когда они пытаются оправдать русский геноцид. Циферничанье коммунистов позволяет им гуманизировать свою дикую секту: вроде не миллион человек прошли через Колыму, а всего только 809000 человек — уже не так страшно!
Но даже эта цифра — страшная, хоть она и неверная.
Зачем мы рассмотрели столько образцов загадочной коммунистической мысли?
Затем, чтобы мы осознали подлинный масштаб проблемы. К коммунизму нельзя прийти ни через логику, ни через эмпирический опыт, то есть коммунизм абсурден. Всё, что есть у коммунистических проповедников, — это вера. То есть мы имеем дело с опасной сектой, которая в случае успеха промышляет террором, устраивает геноциды, уничтожает перспективы народов и цивилизаций на развитие.
При всей абсурдности и забавности этих сектантов мы имеем дело с опасным врагом, из-за их второго сходства со схоластами.
И Церковь, и коммунисты убивали тех, кто имеет неканоническое мнение.
Здесь опять мои симпатии на стороне Церкви, потому что индустриального масштаба убийств иноверных, как при коммунизме, она достичь просто не могла. Но факт есть факт. Нет ни одного сценария, при котором общество, созданное клоунами со смешными лицами вроде Рудого, Стаса Ай Как Просто, Жукова, Гоблина и БэдКомедиана, — сохранит плюрализм мнений. А без плюрализма мнений, нас ждёт повальная цензура, пытки и репрессии к инакомыслящим.
Я предполагаю, что на выжженом политическом поле Российской Федерации останутся только коммунисты и националисты. Они, потому что сектанты, и мы, потому что мы русские, и нам просто деваться из России некуда. И мы вряд ли с ними договоримся, господа читатели.
Новая гражданская война — это самый нежелательный сценарий для начала Русского Национального Государства. Ставить к стенке коммунистов — это, конечно, очень приятно в формате мыслеэксперимента. Но затраты ресурсов, собственные наши потери, потери и бедствия гражданского населения не стоят того.
Потому нам крайне важно дать возможность каждому заблудшему выйти из секты и приобщиться к нормальной жизни. Нужно старательно опровергать каждое историческое, экономическое и философское заблуждение индоктринированных коммунистов. Варварским крикам зомбированных красных орд мы должны противопоставить просвещенный антикоммунизм. Нам следует становиться более эрудированными, нам следует объединяться в think tank’и и вести скоординированную работу по распространению национальной идеи и по уничтожению идеи коммунистической.
Для уничтожения коммунизма в России следует учитывать, что левые популисты вроде Рудого сеют больное на здоровой почве. Нормально сопереживать о тяжёлой жизни рабочего класса. Нормально беспокоиться о стариках и бояться уничтожения здравоохранения и медицины. Не стоит бороться со здравым в сектантах. Просто нужно показать здравое развитие вместо больного.
Да, уничтожение коммунизма — это безусловное благо. Но не стоит равнять его с уничтожением всей левой повестки, вынесением социальной справедливости и классовых проблем из политикума. Просто в Русском Национальном Государстве проблемы между классами будут решаться политикой, договорами, а не классовой войной.

Источники
Ежегодникъ Россiи, 1904 г;
Ежегодникъ Россiи, 1913 г;
СССР в цифрах, 1935 г;
Полвека молчания (Всесоюзная перепись населения 1937 г.)
Окончательные цифры жертв сталинских репрессий, Евгений Политдруг, Спутник и Погром;
Реальная индустриализация СССР, Андрей Иванов, Спутник и Погром;
Видео с ютуб-каналов “Вестник бури” и “Дмитрий Пучков” и “SciPie”.

@темы: необольшевизм, Артемий Сыч