#Егор Холмогоров
На знаменитом снимке, сделанном в Праге 21 августа 1968 года, смотрят друг на друга две группы людей. Одни – напряженные, взволнованные, одетые в модные свитера, кожаные куртки и пиджаки, размахивают своими национальными флагами и снимают происходящее на фотокамеры. Другие хмурые, усталые после бессонного ночного марша, в помятой форме – они крепко вцепились в свои автоматы и совершенно не понимают происходящего: их отправили освобождать братьев-чехословаков от фашистов-ревизионистов, но те явно не выглядят счастливыми...
Кое-где «спасаемые» даже начинают кидать в «спасителей» коктейли Молотова, почти повсеместно выкрикивают оскорбления. Иногда нервы, измотанные долгим маршем, ревом моторов и бессонницей, не выдерживают и срываются на курок. Вопреки широко распространенному мнению, операция «Дунай» была отнюдь не бескровной – чехословаки потеряли 108 человек, много погибших было в стрельбе, начавшейся у здания Чешского радио. Потеряла 12 военнослужащих и советская сторона.
«Иван, что ты здесь забыл, иди домой!» – кричали, иногда на хорошем русском, прилично одетые старики, щеголеватые юноши и миловидные девушки. Иван в ответ недоуменно смотрел на то, во что они одеты, на переполненные по советским меркам витрины продуктовых, фарфоровых и мебельных магазинов и дивился: «Чудаки-дураки, чего бунтуют? Нам бы так жить. Вас бы на денек в Новочеркасск 1962 года...»
Встречались между собой две градации жертв коммунистического эксперимента. Одни – после 50 лет жесточайшего террора, усвоившие науку: «исполняй приказы, старайся думать так же, как газета «Правда», или умрешь», другие – за 20 лет вялого принуждения еще не потерявшие веру в то, что их заберут назад в Европу, а потому не потерявшие некоторой строптивости, впрочем, довольно осторожной, если не сказать трусоватой, несравнимой с поведением немцев в 1953-м или венгров в 1956-м.
За годы коммунистической власти в Чехословакии были казнены по политическим причинам 248 человек – сюда включаются и «буржуазные» националисты, как Милада Горакова, промучившаяся в петле 15 минут, и коммунисты из проигравших внутрипартийную грызню фракций, как «еврейская» фракция Рудольфа Сланского. Даже с пересчетом на разницу в количестве населения – уровень террора с большевистским просто несравнимый.
Не в этом ли столкновении двух миров причина неосознанного раздражения, которое испытывает большинство советских и постсоветских людей, когда им говорят об «оккупации Чехословакии»? Да это разве оккупация? Да это разве террор? Да это разве социализм неважно с каким лицом? Хотели сбежать на Запад, ан нет – помучайтесь вместе с нами...
читать дальшеГлавная ложь тут, конечно, в том, что нам самим не имело никакого смысла «мучиться», а потому не имело смысла принуждать к страданиям от бесчеловечной утопии и другие народы, включая чехов.
Попытки выдумать чехам некую «кармическую вину», за которую им «прилетело», иногда встречающиеся в патриотической публицистике, лишены всякого смысла.
Никакой традиции русофобии у чехов, в отличие от множества других восточноевропейских народов, не было. Напротив, «Русская акция помощи» первого президента Чехословакии Томаша Масарика буквально спасла от голодной смерти десятки тысяч русских белоэмигрантов (правда, в основном левого, эсеро-кадетского толка – монархисты ехали преимущественно в Югославию).
Ставить чехословакам, поддерживавшим Антанту, в вину то, что они взбунтовались против германских сателлитов – большевиков, глупо. Скорее уж следует их поблагодарить, что хотя бы Сибирь прожила без большевиков на два года подольше. Или припомнить художества поддерживавших красных чехов, таких как Ярослав Гашек, отличавшийся «особой беспощадностью к врагам революции», но их у нас как раз почему-то принято любить.
Поминать Колчака, преданного на расправу чехословаками, конечно, можно и нужно, но вот только представлять товарищей Брежнева и Гречко мстителями за память белого адмирала довольно глупо. Еще глупее только представлять операцию «Дунай» как наказание за недостаточную благодарность к освободившим Прагу в мае 1945 «власовцам», командира которых Буняченко соввласть же и повесила...
Не было у русских никаких объективных причин желать зла (и коммунизма как формы этого зла) чехам.
Но, может быть, были объективные геополитические обстоятельства эпохи холодной войны, которые вынуждали бы Политбюро стараться любой ценой удержать Чехословакию не просто в геополитической орбите СССР, а на положении казарменного социализма? В конечном счете американская атомная бомба не разбирала бы, кто партаппаратчик, а кто русский писатель, долгосрочная геополитическая безопасность была бы в интересах всей русской нации при любом строе.
А теперь давайте зададимся простым вопросом. Была ли коммунизация Чехословакии, проведенная в 1948 году вопреки обещаниям Сталина в Ялте и Потсдаме и подтвержденная в 1968 году, в интересах русской нации и России, а не в интересах «мирового социализма»?
Давайте посмотрим на список европейских стран, с которыми современная Россия, атакуемая всевозможными санкциями Евросоюза и США, имеет самые приличные отношения в Европе? Это Финляндия, которую, после ее отчаянного сопротивления, Сталин коммунизировать не стал, и Австрия, из которой в 1955 году были выведены советские войска и она стала нейтральной страной. И та и другая страна не входят в блок НАТО, причем не вошли в него даже тогда, когда в 1999 году вступление в него было модой. И та и другая страна выступают в ЕС с позиций отмены крымских санкций и постоянно указывают на их неэффективность.
Приезд Владимира Путина на свадьбу министра иностранных дел нейтральной Австрии вообще вызвал настоящий международный фурор. Дружба австрийских националистов, составляющих сейчас правительство в Вене, и России способна серьезно поменять внутриевропейские расклады.
И для сравнения посмотрим на Чехию и Словакию. И та и другая – члены НАТО. И там и там пророссийские политики находятся в меньшинстве и не могут оказать решающего влияния на политический курс (хотя выступления президента Чехии Милоша Земана порой весьма эффектны). И это несмотря на огромные экономические связи Чехии и России, без которых центральноевропейская страна была бы намного беднее. И там и там напоминание о 1968 годе выступает как своего рода политический жупел, с помощью которого чрезвычайно удобно травить прорусски настроенных политиков как «оккупантов» и проводить параллель между советским коммунистическим экспансионизмом и защитой национальных интересов России в Крыму или на Украине.
Впрочем, ситуация в Словакии менее однозначна, поскольку в результате событий 1968 года Чехословакия была преобразована в федерацию, которую возглавил словак Густав Гусак и где права словаков значительно расширились, а федеративное устройство позволило Словакии стать независимой в 1993 году. И не случайно Словакия оказалась в числе стран, которые демонстративно отказались от высылки российских дипломатов после дела Скрипалей. Но это подводная струя политики, о которой не принято говорить, на поверхности же и словаки подчеркивают свой статус «жертв».
Иными словами, оккупация Чехословакии представляла для русских национальных интересов очевидный геополитический убыток. Сто первый счет за фарфор, разбитый коммунистическим режимом, по которому вынуждены платить русские. Отношения со странами, которым после войны коммунизм не навязывали, у нас гораздо более приличные и перспективные.
При этом даже геополитическое ницшеанство «зато мы доказали, что куда хотим ввести войска, туда и введем, чем мы хуже американцев во Вьетнаме» оказалось глубоко ложным.
Во-первых, американцы не вводили войска в не просившую их об этом суверенную страну, напротив, они ввели войска в суверенную страну, Республику Вьетнам по просьбе ее правительства. Вьетнамская война по формальному международно-юридическому содержанию больше всего напоминала нашу нынешнюю операцию в Сирии – на стороне законного правительства, после его просьбы, против его врагов. Правда вот спонсоров повстанцев мы, в отличие от американцев, начавших атаки на Ханой, не бомбим.
Операция «Дунай» была как раз большим юридическим беспределом, чем вьетнамская война, и напоминала бы ситуацию, как если бы ЕС по инициативе Германии ввел бы войска в Венгрию, чей политический курс евробюрократам активно не нравится.
А во-вторых, и в-главных, оккупация Чехословакии не увеличила, а уменьшила свободу рук Политбюро по удержанию под своим контролем стран советского блока. Из организации вышла Албания, охладились отношения с Югославией, перестала подчиняться Румыния. А когда в 1980 году СССР начал утрачивать контроль над Польшей, где действительно были сильны русофобские настроения, а оппозиция хотела радикального разрыва с Советским Союзом, на ввод войск кремлевские старцы уже не решились – давешняя Чехословакия и недавний Афганистан исчерпали количество допустимых интервенций. Ситуация в Польше лишь слегка была присыпана тальком «военного положения» генерала Ярузельского, но по-настоящему полный контроль советская политика над Польшей так и не восстановила.
Даже в дружественных Советскому Союзу кругах оккупация Чехословакии, выглядевшая немотивированно, создала нам образ медведя, который в бессмысленной злобе бросается на чижиков. И эта репутация тянется до сих пор, преемственно перенесясь и на современную Россию, чем очень сковывает нам маневр.
Никакого «куда хотим, туда и вводим» не получилось тогда, нет его и до сих пор – столкнувшись с украинским кризисом, Москва смогла дать на него лишь весьма ограниченный военный ответ.
Значит ли это, что современной России нужно «платить и каяться» за свою вину? Отнюдь. Драматический эпизод отношений двух давно уже не существующих государств – СССР и ЧССР, к которому русская нация и российское государство не имеют никакого отношения, должен уйти в прошлое.
Сами чехи относятся к тогдашним событиям достаточно прагматично. Невозможно не отметить, что круглый юбилей, отмечаемый в эти дни, вызвал довольно вялую волну довольно сдержанных публикаций и в западной, и в чешской прессе. Газета «Гардиан» наряду с русофобскими репликами старых диссидентов цитирует посетившего Крым словацкого политика: «Для меня август 1968 года был агрессией коммунистического Советского Союза, а не враждебным актом русской нации».
Чешское радио, то самое, которое стало центром самой кровавой стрельбы в 1968-м, не только дает заголовок «50 лет оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора» (не русскими, не советскими даже, а «варшавскими договорными»), но еще и публикует печальную историю жены чехословацкого просоветского офицера Валентины, на которую напали жители города Кошице, раздели и облили краской в отместку за «поддержку оккупации». «Она была русской, и из-за этого с ней поступили так сурово», – комментирует отсидевший за эту травлю семь лет «борец с оккупантами» – и ореол жертв вокруг его и его подельников сразу меркнет...
И чехи, и словаки относятся к событиям 1968 года прагматично и даже способны на самокритику. Поэтому если не дразнить их глупыми заявлениями на тему «куда хотим, туда и вводим», то отношения двух стран и народов с Россией и русскими будут все больше нормализоваться.
А что до возможных официальных извинений, то к ним тоже стоит отнестись прагматично. Задаром – нет. Но обменять признание вины товарища Брежнева и обещание, что «никогда больше» (мы ведь и впрямь никогда больше не будем нести в Прагу экспортный коммунизм), на что-нибудь существенное, вроде признания за Россией Крыма – почему бы и нет? Долгие десятилетия коммунистические вожди относились к русским как к утилитарному расходному материалу. Теперь настала их очередь.